Дело трех

Дело «Трёх китов»

«Мебельное дело», или дело «Трёх китов» получило широкую огласку благодаря межведомственным конфликтам между «силовыми» и таможенными органами России.

В основе дела — контрабанда итальянской мебели в период с 1999 по 2000 год обществом с ограниченной ответственностью «Лига Марс» для реализации мебельными центрами «Гранд» и «Три кита». Оценки суммы недополученных таможенных платежей разнятся от 550 тыс.

рублей, согласно прокуратуре, до 8 млн долларов, согласно таможенному комитету. Контрабанда осуществлялась путём занижения веса, в результате чего стоимость товара падала в 3—7 раз.[1]

Первоначальное расследование МВД

В августе 2000 года сотрудники Государственного таможенного комитета (ГТК) закрыли мебельный магазин «Три кита» и арестовали партию мебели, поставленную компаниями ООО «Бастион» и ООО «Лига Марс», обвинив поставщиков в контрабанде.

В сентябре 2000 года было возбуждено уголовное дело о контрабанде через ООО «Лига Марс», в октябре вести это дело взялся Следственный комитет при МВД РФ.

В течение полутора месяцев осени 2000 года следователем комитета МВД Павлом Зайцевым были получены свидетельские показания на вовлечённость в дело сотрудников центрального аппарата ФСБ.

Согласно Роману Шлейнову, протокол телефонного прослушивания, организованного по решению Мосгорсуда, выявил разговор, в котором упоминалась встреча владельца «Трёх китов» Сергея Зуева, замешанного в деле, с президентом Владимиром Путиным.
[2] Согласно статье Шлейнова 2006 года, один из руководителей следственного комитета МВД показал на суде, что неопределённые лица заплатили прокурорам взятку порядка 2 миллионов долларов за прекращение дела.[3] Это показание совпало с протоколом прослушивания.

Один из свидетелей показал, что помощник начальника департамента экономической безопасности ФСБ пытался повлиять на расследование.[3]

В ноябре 2000 года дело было затребовано на проверку Генеральной прокуратурой РФ и через некоторое время было закрыто.

В октябре 2001 года руководство ГТК вновь назвало Зуева организатором контрабандной сети и в том же месяце Центральная оперативная таможня возбудила против него уголовное дело по обвинению в уклонении от уплаты таможенных платежей, после чего это дело также было затребовано для проверки Генпрокуратурой РФ.

По предварительным результатам расследования Новой газеты, в конфликт при расследовании контрабанды оказались вовлечены, с одной стороны, МВД и государственная таможня, а с другой стороны — ФСБ (в частности, заместитель директора, начальник департамента экономической безопасности Юрий Заостровцев) и Генпрокуратура.[4]

Обвинения против следователя МВД и работников Таможенного комитета

В декабре 2000 года Генпрокуратура возбудила уголовное дело против следователя МВД Зайцева за неоправданные задержания граждан.[5]

Генпрокуратура привлекла к уголовной ответственности также двух высокопоставленных сотрудников Таможенного комитета, Марата Файзуллина и Александра Волкова.

27 мая 2003 года в больнице был застрелен свидетель защиты Файзуллина и Волкова, президент ассоциации «Мебельный бизнес» Сергей Переверзев.[6] И судья, и Переверзев получали анонимные угрозы.

4 июня 2003 года Дорогомиловский суд Москвы оправдал Файзуллина и Волкова.[7] Судья Московского городского суда Ольга Кудешкина, рассматривавшая повторно иск прокуратуры к Зайцеву, в начале декабря 2003 года подала заявление в Высшую квалификационную коллегию судей о давлении на неё Председателя суда Ольги Егоровой и о незаконных телефонных переговорах Председателя с заместителем генпрокурора Бирюковым. В итоге Кудешкина была лишена статуса судьи.[8][9]

В августе 2004 года Верховный суд приговорил следователя Зайцева к двум годам условно.

Однако председательствующий судья Галиуллин выразил особое мнение об отсутствии состава преступления в действиях следователя Зайцева, так как доводы в пользу арестов подозреваемых опровергнуты не были.

В июне 2005 года судимость Зайцева была аннулирована. 3 сентября 2009 года Павел Зайцев был восстановлен в должности.[10]

Другие события

По данным следователя МВД Зайцева, к Размику Саркисяну, директору завода, где работала его жена, наведывались сотрудники ФСБ и предлагали продать им компромат на Зайцева. Через несколько месяцев после задокументированного рассказа Зайцеву директор завода был убит.[4]

3 июля 2003 года Юрий Щекочихин, заместитель главного редактора «Новой газеты», ведущий журналистское расследование «мебельного дела», умер от скоротечного аллергического шока.[11] В его организме был найден ядовитый фенол.

[12] За год до этого в своём открытом письме президенту Путину Щекочихин заявил, что работники ФСБ навязывали задержанному сотруднику ГРУ Вячеславу Жарко ложное признание в получении, совместно с тогдашним заместителем генерального прокурора Михаилом Катышевым, взяток от Бориса Березовского через Щекочихина.

Щекочихин заявил, что Жарко, будучи сотрудником налоговой полиции Санкт-Петербурга, расследовал «финансовую авантюру» Путина и заместителя председателя правительства Олега Сосковца. Согласно письму, Жарко передал Щекочихину документы, подтверждающие заход кораблей без таможенного досмотра на базы ВМФ Лебяжий и Ломоносово с разрешения Путина и Сосковца.

Щекочихин написал, что сотрудники ФСБ спрашивали Жарко о документах «финансовой авантюры». В своём письме Щекочихин выразил удивление, что его телефоны прослушиваются, и что ФСБ допрашивала Павла Зайцева в связи с публикацией Щекочихиным статьи в «Новой газете» о деле «Трёх китов».[13]

Роль Жарко вступила в противоречие [уточнить] со сделанным им через несколько лет заявлением, что в конце 1990-х годов он собирал информацию для Березовского, пользуясь служебным положением, а с 2003 года сотрудничал с английскими спецслужбами.[14]

ФСБ и Генпрокуратура пытались изъять распечатку телефонных прослушиваний, организованных по делу о «Трёх китах» решением Мосгорсуда и хранившихся в ГУБЭП ГУВД Московской области.

Ольга Анурова, работавшая в фирме «Интер-Дойс», замешанной в деле, впоследствии перешла в фирму «Беринг Консалтинг», получившую деньги со счёта предвыборной кампании Путина. Существуют подозрения, что учредителем фирмы является бывший одноклассник Путина, сотрудник спецслужб Александр Романов.

Новое продолжение

В 2002 году на основании запроса депутатов Государственной Думы РФ дело «Трёх китов» было возобновлено.

Владелец «Трёх китов» Сергей Зуев и другие четыре фигуранта были арестованы в июне 2006 года по подозрениям в контрабанде. Дело вёл следователь прокуратуры Ленинградской области Владимир Лоскутов. Незадолго до этого был отправлен в отставку генеральный прокурор Владимир Устинов и произошли обыски в таможенных и специальных службах.

В начале сентября 2007 г. начальник Управления оперативного обеспечения Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН) Александр Бульбов и несколько его коллег были задержаны сотрудниками ФСБ РФ.

Бульбова и его соратников обвиняли в незаконном прослушивании телефонных переговоров при расследовании ими дела о контрабандных поставках мебели в торговый дом «Три кита».

Сотрудники ФСКН утверждали, что они подозревали, что контрабандисты пользовались покровительством высокопоставленных коррумпированных сотрудников ФСБ.[15] Бульбов также был обвинен в получении и даче взяток и отмывании денег.[16]

1 апреля 2010 года Наро-Фоминский городской суд приговорил Зуева к восьми годам лишения свободы. Также сроки от четырех до семи лет получили Леладзе, Латушкин и Саенко. Остальные обвиняемые получили условные сроки.[17][18]

Примечания для «Дело «Трёх китов»»

1. ↑ Страна трех китов: коррупции, криминала, казнокрадства. Стенограмма закрытого заседания комитета ГД по безопасности, Новая газета, № 54 29 июля 2002 г.
2. ↑ Особый контроль для мебели, Роман Шлейнов, Новая газета, № 81, 1 ноября 2004 г.

3. ↑ 1 2 Не устояли на «Трёх китах» Архивная копия от 5 сентября 2008 на Wayback Machine, Роман Шлейнов, Новая газета, № 44, 15 июня 2006 г.
4. ↑ 1 2 Особый контроль для мебели.

   Протокол прослушивания телефонного разговора свидетельствует: главному герою уголовного дела «Трех китов» устраивали встречу с Путиным

5. ↑ Заместитель министра, начальник Следственного комитета при МВД России генерал-майора юстиции В.В.Мозяков. Уважаемый Александр Иванович! . архив расследований Новой газеты (25 июля 2001 г.).

    — письмо председателю Комитета по безопасности Государственной думы А.И.Гурову. Архивировано 11 января 2006 года.

6. ↑ И. о. генпрокурора пригодился для мебели. Коммерсантъ № 106 (№ 3437) от 15 июня 2006 года.
7. ↑ «Смотрите, кто пришёл» с Юрием Щекочихиным. Владимир Соловьёв. ТВС, 4 июня 2003 года.

8. ↑ Суд в Страсбурге принял к производству жалобу бывшей судьи Кудешкиной, уволенной за критику системы . NEWSru (28 апреля 2006). Дата обращения 13 августа 2010. Архивировано 14 февраля 2012 года.

9. ↑ Ольга Кудешкина, бывший судья Мосгорсуда — Радио Свобода
10. ↑ Следователь по особо важным делам Следственного комитета при МВД РФ Павел Зайцев восстановлен в должности
11. ↑ Юрий Петрович Щекочихин (09.06.1950—03.07.2003).

12. ↑ К заключению комиссионной судебно-медицинской экспертизы о правильности лечения Щекочихина Юрия Петровича, 1950 года рождения, выдержки из экспертизы, Новая газета, № 46, 1 июля 2004 года.
13. ↑ Открытое письмо Щекочихина Путину от 25 марта 2002 г.
14. ↑ Р. Соболь. Расплата за шпионскую идиллию Архивная копия от 29 января 2011 на Wayback Machine // НТВ, 7 июля 2007 г.
15. ↑ Басманный суд признал законным предъявление обвинений генералу Бульбову
16. ↑ Следствие по делу генерала Бульбова завершено
17. ↑ Главный обвиняемый по делу «Трёх китов» приговорен к 8 годам колонии
18. ↑ Приговор по делу «Трёх китов» вступил в силу

Ссылки на «Дело «Трёх китов»»

Дело Трёх Иксов — Истории на TJ

Как я пытался защитить авторские права на свою песню, которую использовал американский рэпер.

Фото Getty

19 июня в Майами убили Джасея Онфроя, более известного как XXXTentacion. Он был одним из самых известных SoundCloud-рэперов, его имя постоянно фигурировало в топе билбордовских чартов.

О деталях его неоднозначной биографии постоянно писали СМИ, в то время как число его поклонников превышало миллионы.

О нём было непросто писать при жизни, а теперь и это и вовсе похоже на хождение по минному полю.

Я совсем не был его поклонником, так как готовил иск против него за то, что он взял мою музыку. Сразу отмечу, что я искренне хотел бы разрешить этот конфликт с живым Джасеем, но у жизни свои планы, поэтому мне остаётся только простить его и поделиться своей историей.

Суть конфликта

Меня зовут Ник. Я занимаюсь написанием преимущественно инструментальной музыки уже больше десятка лет. В 16 лет я записал 14 композиций, которые были изданы как демо в декабре 2008-го под именем Aesthesys, что позже переросло в полноценную группу. Одной из таких композиций была «Dreams Are Only Real As Long As The Last».

Демо-версия была с кучей артефактов записи, так как я не умел нормально записывать звук и сводить его. Поэтому через три года я перезаписал этот трек для релиза «Camera Obscura», ибо опыта немного прибавилось.

Теперь вернёмся к Джасею. В начале 2015 года он опубликовал в своём SoundCloud трек «Never».

Любопытное сходство, не так ли?

Что же это означает с правовой точки зрения? Я издавал свои старые работы под лицензией Creative Commons BY-NC-ND 3.0. Вкратце это означает, что я разрешал людям качать и делиться моей музыкой бесплатно при соблюдении трёх условий.

• Указывается авторство;
• Не создаются производные произведения без моего разрешения;
• Нет коммерческого использования.

В 2016 году я наткнулся на «Never» в SoundCloud. На тот момент это уже было нарушением лицензии, так как Aesthesys никак нигде не указывался, а весь трек является производным от моей фонограммы (то есть из трёх условий были нарушены уже два). Но так как это был SoundCloud-рэпер с небольшим количеством слушателей и без монетизации, я решил не жестить и просто подтрунил в комментах.

«Мы могли бы отправить вам более качественную версию трека, если бы вы попросили. И, пожалуйста, постарайтесь в следующий раз указывать авторство чужих работ. Это не так трудно»

Но потом на XXXTentacion стали обращать внимание. Много внимания. И в начале 2017-го он подписал контракт с дистро Empire — компанией, которая известна своими крупными сборами через стриминговые сервисы и .

Причём тут я, спросите вы? Как оказалось, XXXTentacion решил монетизировать и свои старые треки, включая «Never», и получилось у него это только потому, что я не начал монетизировать свою музыку первым.

Довольно долгое время я стыдился раннего творчества из-за его низкого качества записи. Старые треки не выкладывались на SoundCloud, стриминговые площадки или другие сервисы, но слушатели продолжали относиться к ним с теплотой.

Некоторые из них были залиты на разными людьми и собирали по несколько сотен тысяч просмотров.

В июле 2017 года я решил, что пора принять раннее творчество и быть более открытым в этой связи, посему я решил залить эти треки на все платформы, на которые я только мог.

Но что-то пошло не так. Сервис, которым я пользовался для загрузки треков с демо (под названием «I», так как некоторые платформы не разрешают грузить релизы под названием «Demo»), не мог прогрузить цифровые слепки в библиотеку -алгоритма для монетизации. Потому что кто-то уже это сделал. Я немного опешил, но потом решил сам залить этот трек на свой канал. И увидел вот что.

Bad Vibes Forever — название второго альбома Джасея, которое он использовал в качестве альтернативного псевдонима

«Что за чухня?», — была моя первая мысль. Товарищ обнаглел настолько, что не только взял мою музыку без разрешения и указания автора, так ещё и решил монетизировать это дело?

Как оказалось, монетизировал он не только «свою» версию, но и мой оригинал, ибо даже -алгоритм видел, что это один и тот же трек за вычетом голоса. К концу марта 2018-го сумма просмотров видео, содержащих «Never» превысила отметку в 20 миллионов.

То, что я испытал, можно назвать коктейлем из печали, шока и ярости. Так и начался мой маленький крестовый поход за справедливостью.

Первым шагом стала попытка успокоиться. Чувство несправедливости, которое в тот момент одолевало, было настолько сильным, что любые попытки убедить себя охладить рассудок, взвесить все опции и только потом уже действовать — давались с превеликим трудом.

Но я всё равно начал с того, что написал напрямую на его аккаунты, надеясь, что он получит моё сообщение и осознаёт, насколько некрасивую ситуацию он создал. Конечно же, никакого ответа не последовало.

Следующий план был весьма прост — я должен был найти адвоката в США, подготовить дело и урегулировать конфликт в досудебном порядке с представителями XXXTentacion и Empire, дабы они прекратили нарушать мою лицензию, вернули деньги, полученные с монетизации трека, а также возместили моральный ущерб.

Один мой знакомый свёл меня с адвокатом из Флориды, я предоставил ему детали дела и мы какое-то время обсуждали всю эту петрушку.

Вначале я даже был готов на компромисс в виде лицензии на дальнейшее использование, но потом я узнал про конфликт артиста с канадским рэпером Дрейком, из-за чего на компромисс не хотелось идти уже из принципа.

У Онфроя не было проблем с тем, чтобы просто взять три с половиной минуты целиком из моей композиции, но при этом он обвинил Дрейка в том, что последний украл у него «флоу» (ритмика подачи текста).

Эта же история подвигла на создание альтернативного безумного плана, по которому я бы попробовал связаться с Дрейком, чтобы предложить ему использовать ту же самую композицию (но в более приличном и подходящем виде).

Чтобы потроллить XXXTentacion и вынудить его начать публично обвинять Дрейка в плагиате, а может и вовсе начать суд, где я бы появился на одном из заседаний с внезапным «Surprise!», раскрыл бы всю подноготную и добился бы справедливости.

Безумный план, как я и сказал, поэтому прибегать я к нему не стал.

Юридическая подготовка

Мой первый адвокат тянул месяцами, поэтому я попросил другого знакомого подсказать, знает ли он толковых юристов, которые способны вести подобные дела. Так я познакомился с новым адвокатом, который уже понимал, что и как нужно делать.

Он в целом согласился с моим первым планом связаться с представителями XXXTentacion и Empire напрямую, составил Cease & Desist письма (кто смотрел «Better Call Saul», может вспомнить забавный момент с написанием такого письма главным героем на туалетной бумаге), и в январе этого года мы их направили. Представители XXXTentacion промолчали, а товарищи из Empire решили «прикинуться шлангом» и сказать, что они вообще не при делах. Единственным вариантом развития событий поэтому стал суд в США.

Но был нюанс. Для начала процесса нужно было собрать как минимум 15 тысяч долларов, что в столь краткие сроки малость непросто. Так как мы с Aesthesys готовили к выходу альбом в апреле после сложного и продолжительного производства, я сфокусировался в первую очередь на новой музыке, а не на тяжбе.

Как только альбом вышел, я приступил к реализации нового безумного плана. Он заключался в создании краудфандинговой кампании на Indiegogo с видеороликом, который бы описывал мою ситуацию, в надежде, что это привлечёт немного внимания и, возможно, даже покроет часть судебных издержек.

Так как мало кто любит видео с говорящими на камеру парнями, я решил, что нужно лепить видео в действительно интересной манере — с коротким и понятным посланием, необычным графическим стилем и по сбалансированному в плане ритма сценарию.

Сценарий я слепил быстро, а для графической части я нанял талантливого мексиканского художника Бруно Кортеса, чтобы он мог сваять дизайн персонажей и базовую анимацию, на основе чего я бы уже слепил само видео.

Он прислал мне завершённые анимации 15 июня.

Эти малыши могли бы мне помочь засудить XXXTentacion

Нынешние итоги

А потом кто-то застрелил XXXTentacion, лишив его жизни, а меня — возможности довести эту историю до конца.

Врать не буду, XXXTentacion был для меня далеко не самой любимой личностью, но я никогда не желал ему такой судьбы, поэтому произошедшее меня весьма опечалило.

Да, персонаж это был неоднозначный, у меня были к нему личные счёты, но это трагедии не умаляет — чуваку не дали прожить жизнь. Не представляю, каково сейчас его матери.

Последние несколько дней я переосмыслял своё отношение к Джасею и к тому, какую боль он мне причинил. Конечно, есть много людей, которых он задел гораздо больнее, но при этом есть и миллионы слушателей, которым он принёс что-то позитивное. Я может и не оценил его творчество, но ему явно нравилось то, что делаю я (иначе бы вряд ли он использовал бы мою музыку для своего трека).

Изначальная злость поутихла по мере того, как я пытался применить эмпатию, насколько это было возможно. Мне интересно, что было бы, напиши он годы назад с просьбой использовать музыку для своего трека.

Скорее всего, я бы предложил написать что-то с нуля, чтобы музыка и посыл его текста больше подходили бы друг к другу. Может, мы могли бы подружиться. Может, всё ограничилось бы такой коллаборацией.

Можно вообразить много различных сценариев, каждый из которых лучше того, что произошло в итоге.

В плане моего квеста это патовая ситуация. Сначала я думал погонять по судам дистрибьютора, но конечного смысла в этом я вижу не очень много.

Там тоже не идиоты сидят, а положения о гарантии отсутствия претензий третьих лиц и об ответственности в случае их появления на стороне артиста присутствуют даже в самом посредственном лицензионном договоре — за предыдущее использование с них я вряд ли что-либо стрясу.

Из надлежащих ответчиков остаётся только его семья, а кошмарить их в какой-либо форме мне не позволяет обычная порядочность. Они уже испытали огромную потерю, поэтому я могу только выразить свои соболезнования и рассказать свою историю.

Трек же продолжает монетизироваться, поэтому мне будет ещё чем заняться.

Кто-то скажет, что мне следовало бы рассказать эту историю раньше, а теперь я использую смерть XXXTentacion. Да, это так — я использую этот повод, чтобы простить артиста, которого явно терзали свои внутренние демоны.

Чтобы закончить далеко не самую весёлую главу в своей жизни, хотя гештальт от этого вряд ли закроется.

Но это мой способ попрощаться с человеком, которого в определённый момент его жизни зацепило моё творчество, а также оставить этот негатив позади.

#истории #музыка

Материал опубликован пользователем. Нажмите кнопку «Написать», чтобы рассказать свою историю.

Написать

Дело трех

Детскому психологу редко удается узнать, как складывается жизнь клиента после консультации. Катерина Мурашова рассказывает одну из таких историй, которая начиналась драматически и вернулась к ней через несколько лет при совершенно неожиданных обстоятельствах

Значительная часть проблем, с которыми родители обращаются в муниципальную детскую поликлинику на окраине Питера, легко типизируется.

Каждый день кто-нибудь приходит с маленьким ребенком: «Он меня совсем не слушается!» Три-четыре раза в неделю обязательно: «Как его уговорить/заставить/мотивировать учиться?» Чуть реже, но много тревожнее и, увы, с каждым годом все чаще: «Ему, кажется, вообще ничего, кроме телефона, не интересно!»

Но, конечно, бывают и совсем необычные ситуации, которые помнятся годами, и думаешь, по случаю вспоминая: интересно все-таки, что же с ними стало? И уж совсем редко удается это узнать.

Младший брат

Чуть странноватый на вид юноша с длинными пальцами, театральными манерами и уложенными гелем волосами.

— Простите, но я должен хоть с кем-нибудь поговорить! Мне двадцать лет, но я — про ребенка.

— Да, разумеется, присаживайтесь. Как вас зовут?

— Марат. А моего младшего брата зовут Артур.

Марату двадцать, брату меньше, наверное, подросток, куролесит по возрасту, родителям все равно или просто некогда, а этот — волнуется. Очень трогательно.

— Артуру десять лет. Наша мама недавно умерла, — глядя в пол и похрустывая костяшками пальцев, сказал Марат. — И я не знаю, что мне делать.

Я, естественно, тут же перестала улыбаться и обращать внимание на его внешность и манеры.

— Отец, другие родственники?

— У нас с Артуром разные отцы. О своем я лет десять ничего не слышал. Отец Артура жив и здоров, но живет в Узбекистане.

— Он узбек?

— Да, Артур полукровка. Там, на родине, у его отца давно семья, дети. Он сюда совсем молодым приезжал, работать. Моложе нашей матери на восемь лет.

— Есть еще какие-то родственники?

— Есть бабушка, мамина мама. Но она больная, ходит с палкой. С мамой они всегда были в очень плохих отношениях. Со мной она маме еще помогала, а вот за отца Артура ее всегда осуждала, и самого Артура, как он родился, не любила никогда. Ей всегда всё плохо и все плохие. Но у нее самой тоже жизнь была тяжелая.

Что случилось с матерью? Алкоголь, наркотики? Что-то с ними ассоциированное? Разницы теперь никакой, но одно я должна спросить:

— ВИЧ, гепатит С? У вас, у Артура?

— Нет, ничего нет, я проверял, — быстро ответил юноша.

Довольно много людей, связанных между собой в неловкий узел. Непутевая умершая дочь, больная, озлобленная бабка. Семейный молодой узбек где-то далеко отсюда. Юноша Марат и его ребенок-брат.

— Я люблю Артура. Я с детства с ним. Но я… вы видите. Мне его вряд ли отдадут.

— Вы учитесь или работаете?

— Работаю. Я парикмахер.

— Хорошая специальность.

— Я… вы видите…

— Что?

— Я гей.

— А-а-а…

— Бабушка не может с Артуром, она не справится. Но она написала в Узбекистан. Оттуда тоже ответила бабушка. Его отец, мы думаем, просто не умеет писать по-русски. Та бабушка пишет: как мы можем знать, что это наш ребенок? А ведь получается, что он — старший сын, для них это важно.

Но они (те, узбекские бабушка с дедушкой) готовы: говорят, раз так случилось, присылайте мальчика, пускай он у нас поживет, если приживется, что ж, так тому и быть. Сами они приехать не могут, у них денег нет, да и желания. А как я его туда пошлю?! Это какой-то маленький городок.

Чужой язык, чужие обычаи, абсолютно чужие люди, которых он никогда не видел.

— Да, — согласилась я. — Это действительно было бы слишком. Вы хотите оформить опеку?

— Да, я хочу, но тетки-чиновницы говорят, что мне никто не позволит. Они говорят: надо отдать его в детдом, там он будет сыт-ухожен, будет спокойно учиться, а ты будешь его навещать, брать к себе на выходные.

И вообще, он же еще не очень большой, жил дома, здоровый и хорошо учится. (Я-то учился на двойки-тройки, а у Артура — одни четверки и пятерки.) Значит, в детдоме он, скорее всего, не останется, его почти сразу усыновят — хорошая полная семья какая-нибудь.

Будет с ними жить и взрослеть по-человечески, а с тобой, педерастом, что его ждет?

— А с Артуром вы говорили?

— Конечно. И не раз. Он плачет, не хочет в детдом, говорит, что хочет со мной жить или уж с бабушкой и будет все по дому делать и в магазин ходить. Готовить и прибираться мы оба умеем. Бабушка тоже говорит, что детдом — это уж слишком, она может опеку на себя оформить, если реально все я на себя возьму. Но я…

— Вы не знаете, по силам ли вам такая ответственность?

— Да. И еще…

— Что? (Тут мне показалось, что наличие «еще» в данной ситуации было бы «уж слишком», как выразилась выше бабушка мальчиков.)

— Я же не один живу…

— А с кем? — глуповато спросила я.

— С Рудольфом.

«Господи, еще и Рудольф!» — подумала я.

— И что Рудольф?

— Он в совершенном восторге! Он, хоть и гей, всегда мечтал иметь детей. Он их обожает. Если где-нибудь видит, всегда с ними разговаривает, играет, покупает шарики, мороженое…

О господи.

— Вы тоже думаете, что если гей, так и педофил обязательно?! — требовательно спросил Марат.

— Да ничего я не думаю, — отмахнулась я. — Артур знает о наличии Рудольфа?

— Конечно! Они давно знакомы…

— Сколько вы живете с Рудольфом?

— В мае будет год.

Сказать честно, в душе я тоже начала склоняться к детдому и очень вероятному усыновлению. В конце концов, регулярное общение с братом можно поставить условием.

— Рудольф просил, можно он тоже вам скажет?

— Скажет — мне? А где он?

— Да под дверью сидит.

О господи.

Старший товарищ

Рудольф старше лет на десять, полноватый и очень женственный, кажется, даже глаза подведены.

— Я с детства обожаю детей. Мама говорит, меня уже в три года было не отогнать от колясок с малышами. Я мог часами их качать, ворковать над ними и трясти погремушками.

Я серьезно подумывал о профессии воспитателя или учителя начальных классов, но, когда отчетливо определилась моя ориентация, родные мне сказали, что, даже если я выучусь, детей мне никто не доверит. Поэтому я стал архитектором и люблю свою специальность.

Но это всегда была боль моей жизни — то, что у меня нет детей. А тут такой случай. Трагический, да, но все же. Может, это перст судьбы? У нас с Маратиком сразу может случиться полная, настоящая семья. Мы и наш чудесный сын.

Мы с Артуром в прекрасных отношениях, он любит рисовать, я бы учил его, способствовал его развитию, мы вместе ходили бы на выставки, в театры… Ему обязательно нужно эстетическое развитие, ибо он сам — прекрасная гравюра. Маратик, ты показывал доктору фотографию Артурчика? Ту, которую я сделал?

— Нет, — Марат, который явно чуть-чуть стесняется экзальтированности своего сожителя, лезет в сумку, протягивает мне довольно большую черно-белую фотографию в строгой рамке.

Фотография меня почти потрясает.

Она сама по себе произведение искусства, но модель… Отчетливая персидская кровь, высокие скулы, смуглая кожа, лукаво глядящие глаза в пол-лица, поднятые углами к вискам, профессионально сделанная, продуманная под форму лица прическа — темные мягкие кудри, зачесанные за уши и спадающие на плечи вдоль тонкой шеи… От утонченной красоты ребенка просто захватывает дух.

— Вы не вчера родились. Вы понимаете, что с ним будет в детдоме? — вдруг разом растеряв всю свою мягкость и женственность, жестко глядя мне в глаза, спрашивает Рудольф. — Еще до того, как его кто-нибудь усыновит?

— А с вами что с ним будет? — я не отвожу взгляда.

— Я буду его охранять. Как сторожевая собака, — говорит мужчина.

Марат смотрит на Рудольфа с надеждой. Мы пытаемся обсуждать детали. Фотография лежит на моем столе. Страх витает над нами.

Будущий модельер

— Я не гей! Это понятно? Я просто хочу быть модельером!

— Да ради бога! — я ничего не понимаю.

Профориентация обычно довольно спокойное и рассудительное времяпрепровождение. Но не в этом случае.

Мать смотрит и улыбается чуть извиняюще: вот такой он у меня.

— Отец против, — объясняет она. — Он хочет, чтоб старшенький в архитектурный поступал, там у него и знакомства, и поможет на первых порах, ему и в художественной школе советовали, а он — ни в какую. Модельер и все.

— А что ты хочешь моделировать? — спросила я. — Вот этих в перьях и блестках, которые по подиуму бродят?

— Да! Именно! Хочу делать свои коллекции, я уже придумал свой стиль: треугольники. Сейчас покажу, — начинает быстро и сноровисто рисовать силуэты в моем блокноте. — Здесь перевернутый треугольник, а здесь, в мужском костюме, вписанный в него. Все вместе будет смотреться потрясающе. Мне еще кое-что сестры подсказали…

— Сестрам-то как повезло, — опять улыбается женщина. — Он их Барби так одевает, что подружки просто умирают от зависти. У них дома и дорожка есть, по которой эти их куклы ходят, он с ними до сих пор в дефиле играет.

— А папа Рудольф говорит, что это все чепуха, и я должен уже вырасти и…

Имена! У меня что-то щелкает в голове, пазл сходится. Но откуда тогда женщина, сестры?

— Артур, у тебя есть брат по имени Марат?

— Есть, — юноша печально вздыхает. — Но мы уже давно с ним не виделись. Год или два.

— Конечно, ты будешь модельером, если захочешь. И никто не станет тебе мешать, — и обращаюсь к женщине. — Расскажите, пожалуйста, о вашей семье.

Другая семья

Бабушка оформила опеку, но жил Артур в основном с Рудольфом и Маратом. Занимался ребенком почти исключительно Рудольф. Через полгода Артур попросил разрешения звать его папой. Рудольф разрешил со слезами на глазах. Между тем отношения между мужчинами постепенно ухудшались: юный парикмахер был весьма ветреной особой.

Рудольф и Артур очень привязались друг к другу, и мужчина чем дальше, тем яснее чувствовал, что больше всего на свете ему хочется семейного тепла, уюта, спокойствия — и детей, обязательно несколько.

Виделись вечера за круглым столом, задушевные разговоры, настольные игры, кошка-британка, суматошные и веселые выезды с детьми на пикник… Марат иногда по неделе не появлялся дома, а бабушка Артура — его опекун — чувствовала себя все хуже.

В конце концов Рудольф решился: познакомился по интернету с женщиной с двумя маленькими дочками. Ничего от нее не скрыл.  Два года назад бабушка умерла. Перед ее смертью опеку над Артуром оформили Рудольф и его жена.

Общий язык в новой семье нашелся быстро. Артур, если ему не мешали рисовать и жить в своих мирах, всегда был легким в быту ребенком.

Девочки Рудольфа сначала дичились (после буйного отца они боялись всех мужчин), но спустя какое-то время стали вешаться ему на шею и звать папой. Артура, который готов был играть с ними в куклы и придумывать красивое, сестры полюбили сразу.

Спустя пять лет у пары родился мальчик Виктор. Женщина специально и с гордостью уточнила: все — естественным путем, абсолютно без применения репродуктивных технологий.

Воистину: когда есть любовь, все простое сразу становится сложным, зато сложное — простым.